Уже в детстве было понятно, что у этого мальчика большое будущее. Сам научился читать, с отличием окончил музыкальную и общеобразовательную школы, придумал собственный метод развития памяти

И действительно, Борис Бурда добился немалых успехов, причем по многим направлениям. Как знаток, член клуба «Что? Где? I Когда?», как бард, телеведущий и писатель. С Борисом Оскаровичем мы встретились в Одессе. Он только вернулся из поездки, а на следующий день вновь собирался улетать — навестить мать, которая живет в Америке. Наша беседа состоялась на его маленькой, уютной кухне. Знаток сразу поставил на стол полные тарелки ягод: «Угощайтесь!» Так и началась наша беседа.

Сегодня вы живете в центре Одессы. А дворик своего детства помните?

Помню. Но дворика не было. Был такой же дом, в котором нет двора. Коммунальная квартира на втором этаже, соседи-китобои, которые привозили забавные безделушки из Кейптауна. И у них на полке стояла такая диковинка, тогда мне неясная, как китовый ус. Это единственное воспоминание о коммуналке. Я с моей бабушкой, которая присматривала за мной, пока родители сначала служили в армии, а потом осваивали целину, имели со всеми великолепные отношения. В Одессе это обычная модель поведения. И хотя коммунальный быт никого не красит, здесь он иногда веселый, окрашенный юмором.

Друзья родом из детства остались?

Конечно. Мой класс был дружным. И я до сих пор наблюдаю своих одноклассников. Мой приятель Женя, с которым я семь лет просидел за одной партой, теперь профессор, лауреат Государственной премии России по ядерной физике. И когда я приезжаю к нему в подмосковный город Троицк, мэром которого является мой коллега по линии знатоков Виктор Сиднев, нам приятно общаться и вспоминать детство.

Музыкой в детстве вы сами захотели заниматься?

Нет. Это одесским родителям очень часто хочется, чтоб их ребенок стал музыкантом, играл на пианино или скрипке. А тут еще такое несчастье — действительно были какие-то данные. Я вполне благополучно окончил музыкальную школу, параллельно с обычной общеобразовательной. Но настоящей тяги к тому, чтобы стать музыкантом, не было. Воспринимал это как принуждение. Помню, на пианино всегда стояли часы. Упражняясь, я посматривал на них: не прошло ли время?
А после окончания музыкальной школы и восьми классов меня уговаривали пойти в музыкальное училище. Тогда была такая эпохальная минута, когда я с папкой, в которой были все до единого документы, пришел в 'музыкальное училище, постоял там, постоял, повернулся и понес документы в физико-математическую школ)'. Родители отреагировали на это спокойно, уже догадывались, что у меня есть какое-то внутреннее сопротивление.

Помните, за что в школе получили первую двойку?

Конечно, нет — это было так редко. К тому же нетипично для меня. Разумеется, не помню. Хотя двойки у меня бывали. Троек и четверок практически не было, а вот двойки бывали. За то, что не приготовил домашнее задание, из-за каких-то важных событий в жизни. Если бы я вообще не получал двоек, это было бы неестественно.

Когда написали свое первое стихотворение?

В школе выяснилось, что я умею достаточно бойко рифмовать, и учителя говорили: «Боря, скоро такая-то дата, нужно написать стихотворение». И я занимался типичной «датской» поэзией, которую даже не рассматривал как какие-то серьезные произведения, а только как учебное упражнение. Меня гораздо больше развлекало то, что после диктанта по русскому языку я немедленно получал половину тетрадей от моей учительницы, и мы вдвоем с ней эти диктанты проверяли. Поскольку она заметила, что я, как и все много читающие мальчики, ошибок не делаю никогда. Потом были мои первые литературные произведения. Пародийные переделки различных хрестоматийных стихотворений. Так многие поступают.

После окончания школы вы решили поступать в институт. Неужели вас, одесского мальчишку, никогда не манила морская романтика?

Она манит не одесских мальчишек. Одесские мальчишки видят, что такое работа моряка, жизнь вне дома, семейные неурядицы. Им видно, как это непросто. А о материальной стороне — о валюте, о чеках и товарах из Кейптауна, которые потом можно сдать в комиссионку, я никогда не думал.

В институте вы увлеклись КВН...

Во время торжественного парада-посвящения в студенты-первокурсники мне доверили защищать честь моего родного теплоэнергетического факультета. И я довольно успешно «размазал» всех остальных по стенке. Это порадовало нашу администрацию и расстроило нашего соперника — химико-технологический факультет.

Как вы попали в культовую команду КВН 60-х годов «Одесские трубочисты»?

По конкурсу, а не по знакомству. Объявили набор с двумя этапами: письменным и устным. Я написал сочинение, ответил на заданные вопросы и в числе семи отобранных оказался во втором туре. Мне повезло, мне задали вопрос: «Почему береза белая?» Я мгновенно отреагировал: «Что же вы это, товарищи? Не знаете нашей великой песни «Широка страна моя родная»? Там есть слова: «Нет для нас ни черных, ни цветных». Наверное, за это и взяли.

«В КВН БЫВАЛИ ЖУТКИЕ СИТУАЦИИ»

А что входило в ваши обязанности?

Я участвовал во всех обсуждениях команды. Правда, главной моей обязанностью стало написание стихотворных текстов. У нас в команде было два хороших, действительно талантливых поэта. А хорошему, талантливом)' поэту противно писать восемь строчек между той и этой сценкой. А я поэтом не был, поэтому такие вещи писал достаточно быстро и смешно. Вот так и получилось, что стихотворные сценки нашей команды были написаны мной. И самое удивительное, что в 1990 году одесская команда КВН решила воскресить одну из моих черновых песен, написанную еще в 1969 году! Я удивился, что она прожила так долго.

В кавээновском закулисье наверняка происходило немало забавных ситуаций?

Ситуации бывали самые жуткие. Вспоминаю — не понимаю, что в этом забавного. Перед игрой у лидера нашей команды напрочь пропал голос. Он совершенно не мог говорить, только хрипел. Я и мой товарищ — доктор Борис Херсонский (сейчас — известный поэт, завкафедрой клинической психологии Одесского университета. — Прим. ред.), пошли искать лекарство. А в это время другой наш коллега посоветовал ему полоскание каким-то жутким антибиотиком, который существовал в двух модификациях. И он предложил ту, при которой лекарство используется не как полоскание, а как противозачаточное средство. Не знаю, какая от него польза в том отношении, но горло он здорово обжег.

В итоге пришли мы и простыми домашними средствами, медом, маслом какао, спасли его не только от болезни, но и от предыдущего доктора. Все висело на волоске, никто не успел бы выучить его роль, а КВН не могли перенести. Ведь это было время прямых трансляций.

Вас знают как знатока и кулинара. Но вы еще и бард. Правда, что удостоились похвал самого Окуджавы? Говорят, он никогда не хлопал, а после вашего выступления аплодировал.

Не стоит так сильно преувеличивать. Я даже не знаю, правда ли это. Похвалы я от него не удостаивался, потому что никогда с ним не разговаривал, но знаю, что на моем первом фестивале в Саратове меня как-то не заметил никто, кроме Окуджавы. И вот на большом концерте в московском зале вскоре после фестиваля действительно присутствовал Окуджава, я его видел. Спел и пошел за кулисы. Вдруг ко мне подходят три человека с одной и той же фразой из Галича: «Ну, Боря, а как кончил, все захлопали разом, даже первый лично сдвинул ладоши». Четвертого я поймал за пуговицу: «На черта ты мне это сказал? Уже четвертый говоришь». А он: «Ты что, не видел? Тебе Окуджава хлопал! Он же никому не аплодирует!» Я не очень в это верю, но все равно мне приятно. Моя песня была очень смешной, а концерт — излишне депрессивным. Я просто внес какое-то разнообразие.

С авторской песней связан и ваш приход в «Что? Где? Когда?». Вы ведь попали в клуб скорее принудительно, чем добровольно?

Да, мне в приказном порядке велели вести этот клуб, а когда я попробовал отказаться, сразу сказали, что резко ухудшится отношение к клубу авторской песни. Но, тем не менее, я добросовестно выполнил это указание, так как увидел в нем что-то хорошее. Потом, когда прошел первый телефонный чемпионат СССР по «Что? Где? Когда?», наша команда выступила крайне удачно, а это был один из двух годов, когда попадание на телевизионные игры зависело не от впечатления телегруппы, а от спортивных результатов. Иначе мы никуда не попали бы. Мы были командой возрастной и совершенно не имели вида звезд, но играли хорошо. Нам в этом смысле повезло.

Когда нам ожидать продолжения ваших кулинарных программ?

Это вопрос не ко мне. Программы, которые я отснял, оказались удивительно долгоживущими. Снятые в прошлом тысячелетии, они идут в России, я получаю огромное количество писем. В Белоруссии можно смотреть каждый будний день. Мне уже кто-то в шутку сказал: «Боря, чаще, чем тебя, на нашем телевидении показывают только одного человека». Идут повторы в Украине. Мы слишком много наснимали. Когда материал закончится, опять позовут. Есть и некоторые идеи на будущее. Интересно было бы отснять передачу о голландской сельди в Амстердаме. Передачу о шпротах — в Таллине, о паэлье — в Валенсии или Севилье. При этом рассказать не только о том, как готовить, а и о том, как связаны блюда с культурой этой страны.

Вам, наверное, сложно ходить на рынок — все узнают...

Почему сложно? Наоборот, очень весело. Приходишь на рынок, за что-то заплатил, а что-то тебе так подарили и денег не взяли. Хоть ты и настаивал.

На собственной кухне часто стоите у плиты?

Сын запрещает. Хотя ему нравится, как я готовлю. Но как-то раз он вызвал меня к себе в офис и сказал: «Папа, есть такое дело. Надо приготовить для моего друга-бизнесмена завтрак у него дома. Приготовишь? И сколько за это возьмешь?» Я сказал: «Вообще, странно, конечно, но если тебе это нужно, я сделаю. Конечно, это будет стоить недешево». Я назвал ему сумму, достаточно большую. Сын сказал: «Ну правильно. А теперь скажи, хочешь ли ты заплатить столько лее, чтобы тебе приготовил завтрак какой-нибудь известный повар?» Я сказал: «Конечно, нет!» Сын, очень довольный, ответил: «Вот видишь, папа, я тебе показал, что ты не можешь оплачивать собственные услуги в качестве повара. Ты не имеешь права готовить дома — это неэффективно. Мы прямо сейчас позвоним в агентство и наймем какого-нибудь компетентного, толкового человека, который будет готовить, а за сэкономленное время ты заработаешь гораздо больше. Сколько времени ты пишешь статью в журнал? Вот и подсчитай: примерно за два дня ты заработаешь на жалованье этому человеку. А 28 дней в месяц он будет экономить твое время совершенно бесплатно». Я не имел, что возразить. Мой сын достаточно серьезный бизнесмен, он очень убедительно излагает свои мысли.