Великие реформаторы и авантюристы: Джон Лоу - финансовый пророк или отпетый мошенник?

Утверждение о том, что талантливый человек талантлив во всем, еще в XVII веке, давшем миру Джона Лоу, считалось locus communis - общим местом . Но что поделаешь, если столь банальная истина является лучшей характеристикой Beau Law, щеголя Лоу, как называли его друзья. Есть, правда, и другой трюизм: Удачливый человек – удачлив во всем , который тоже в полной мере можно отнести к этому удивительному шотландцу, вошедшему в жизнь блестящим повесой, прожившим ее министром финансов самой могущественной страны континентальной Европы, и закончившим свой путь в изгнании, под градом очных и заочных проклятий.

Но поначалу Джону страшно везло. Ему везло в отношениях с женщинами – его любили красавицы. Он был сказочно удачлив за ломберным столом и при игре в кости. Ему повезло даже на дуэли, когда убили не его, а убил он. Сомнительное везение, конечно, но смертную казнь ему заменили тюрьмой, из которой ему посчастливилось бежать, спрыгнув с 30-футовой высоты, лишь немного повредив ногу. Однако Джон Лоу остался в истории не просто как удачливый бретер и картежник, а финансист и предприниматель, на века опередивший свое время. История умалчивает о том, почему этого прирожденного счастливчика с ранней юности привлекал мир финансов, но то, что он чувствовал себя в нем, как рыба в воде, признают и критики, и поклонники его своеобразных талантов.

Родина Лоу – Шотландия, в полном соответствии с истиной, гласящей, что пророка нет в отечестве своем , его монетарные теории не приняла. А зря. Он первым выдвинул идею о том, что настоящие деньги – это вовсе не тяжелые кругляшки из благородных металлов, а формально ничего не стоящие кредитные бумаги, выпускаемые банком в соответствии с потребностями королевства. Лоу оказался пророком, заявив однажды, что использование банков – лучший способ для увеличения количества денег . Именно эта мысль нашла самый живой отклик во Франции, изнывавшей под бременем долгов, оставленных ей Людовиком XIV, королем-солнцем. В Париже Лоу очутился вместе с красавицей англичанкой Катрин Сеньер, сбежавшей от опостылевшего мужа, чтобы участвовать во всех рискованных операциях Джона. И удивительно, но этим иностранцам, пусть и обладающим острым умом, искрометным юмором, и изысканными манерами, в два года удалось стать самыми доверенными людьми первого лица Франции – могущественного регента Филиппа Орлеанского.

Герцог дал Джону на откуп всю финансово-кредитную систему страны и не пожалел. Поначалу не пожалел… Никто иной как Джон Лоу создает первое в мире полноценное акционерное кредитное учреждение – Всеобщий Банк, который начал выпускать банкноты, по сути, представляющие бессрочные долговые обязательства. Они очень быстро пробрели такую популярность, что, вопреки всякой галльской логике, показались скуповатым французам предпочтительнее серебряных и золотых монет. Лоу удалось выкупить чудовищные королевские долги Франции. При нем не просто оживились торговля и производство в государстве, разоренном бесшабашным Людовиком XIV, твердо уверенным, что государство – это он сам и ничто более. При Лоу королевство вступило в пору подлинного процветания. Но это стало и началом самой большой финансово-политической авантюры Джона Лоу, и его личностным крахом как крупнейшего европейского дельца.

Бывшему бретеру и игроку однажды стало невыносимо тесно в его собственном дворце генерального контролера Франции, и он создал новое гигантское предприятие – Компанию Двух Индий . Планы грандиозные – колонизация долины реки Миссисипи, принадлежавшей в то время Франции. Кстати, именно Лоу заложил город, назвав его в честь своего патрона, – Новым Орлеаном. Как мы знаем, спустя века, самый необычный город США почти мистически повторил судьбу своего основателя. Компания Двух Индий , на деле, быстро превратилась в столь хорошо знакомую нам финансовую пирамиду. Правда, в отличие от печально знаменитой МММ или нашего доморощенного общества Вахид , Джон Лоу действовал куда с большим размахом и фантазией. Объединив капиталы Компании и Всеобщего Банка, он начал выпуск акций, которые реализовывал за банкноты. Те самые бумажные деньги, которые сам же печатал в огромных количествах. Но акции должны были быть привлекательными в глазах французов, и здесь Лоу оказался неподражаемым, став первым, а, может быть, и до сих пор лучшим, пиарщиком мира.

Явно ощущался недостаток добровольных переселенцев в Америку, но хитрый шотландец партиями отправлял туда воров, бродяг, проституток, вообще, лиц неблагонадежных и сомнительных. Иезуиты, мечтавшие обратить в католичество индейцев, видимо, ехали сами. Однако индейцы, раздраженные иезуитами и шумными гостями, устраивавшими на них веселые облавы, оказались вовсе не радушными хозяевами. В ответ они с энтузиазмом принялись снимать скальпы с белых поселенцев, но Лоу было все нипочем. Именно он стал автором одного из самых живучих мифов, растиражированным им же через его чудо полиграфии – красочные буклеты: дикари – сущие дети, на лицо ужасные, но добрые внутри, готовы за безделушки отдать белому человеку и золото, и табак, и пряности. Силой своего воображения Лоу превратил два десятка старых торговых каравелл в огромный флот компании, уже везущий в метрополию золото и драгоценные камни, серебро и даже почему-то шелк. Наверное, действительно, что-то напутал с Индиями. Но не это главное. В ХХ веке многие из нас поверили своим, в общем-то, недалеким создателям пирамид , приняв мовродиевки или членские книжки общества Вахид за ценные бумаги.

Что же тогда требовать от людей XVIII века? Тем более, что Лоу был по-своему гениален. Не поверил один человек. Принц Конде. Однажды он приехал в правление компании с мешками двуиндийских акций и потребовал обменять их на полновесное золото. Кто же откажет венценосной особе? Говорят, из здания правления принц вывозил золото телегами. За принцем побежали и знатные, и не очень знатные держатели акций. Sic transit gloria idea! - Так проходит слава идеи! , – воскликнул бы кто-нибудь из античных ораторов или поэтов. Трест лопнул, акции превратились в бумажки, а сами бумажные деньги потеряли ¾ своей стоимости. Так что, Франция смело может оспаривать у США право на звание родины Великой Депрессии . Все безусловные достижения Лоу были мгновенно забыты, его реформы – перечеркнуты, страна вернулась к средневековому денежному обращению золотом, а общество забилось в истерике, проявив редкую солидарность: все требовали смерти Джона Лоу.

Шотландец просил у Филиппа полтора года на завершение колонизации, но герцог Орлеанский, и тогда не потерявший веру в своего любимца, мог дать ему только несколько суток на побег из Парижа. Они оба верили, что Джон сумеет со временем вернуться, но скоро Филипп скончался от удара, предоставив мгновенно разоренного Лоу самому себе. Новые короли Людовик XV, а потом и Людовик XVI ничего не хотели менять, любили свои золотые луидоры и, как черт ладана, чурались любых новаций в финансовой сфере. Чем это закончилось – хорошо известно. Последнего из Капетов, Людовика XVI палач Самсон гильотинировал к вящей радости революционных парижан. Произошло это за двадцать лет до появления нового поколения французских ценных бумаг и через полвека после кончины в Венеции Джона Лоу, слывшего когда-то самым везучим человеком на свете…