Чтобы понять, какая же она на самом деле — Анастасия Заворотнюк, мы решили поговорить по душам с самым близким человеком актрисы — ее отцом. А затем попросили Анастасию прокомментировать папино интервью. В итоге получился заочный, но весьма откровенный и трогательный диалог отца и дочери

Свой рассказ известный телережиссер, член Академии российского телевидения Юрий Андреевич Заворотнюк начал с одного занятного эпизода из жизни маленькой Насти: «Однажды, будучи школьницей, дочка нашла дома флакон духов, которые я подарил на день рождения жене, Валентине Борисовне. Дочь схватила мамины духи, взяла тюбик зубной пасты, стиральный порошок, какие-то кремы и принялась за алхимию. Ей очень хотелось посмотреть, что получится, — а вдруг философский камень?»
«Помню-помню это «колдовство», — посмеивается Анастасия. — Вот только изобрести я пыталась не философский камень, а чудодейственную смесь под кодовым названием УСДОА—Универсальное Средство Для Очистки Астрахани. Каждую осень мой родной город превращался в такое слякотное болотце, по дорогам струились грязные реки, и приходилось не переходить улицу, а буквально переплывать ее. Мне же хотелось, чтобы все было чисто, красиво. Думала: вот изобрету средство, полью им все кругом, и лужи испарятся, асфальт засияет, а вместо угрюмого камыша, которого в Астрахани было видимо-невидимо, повсюду вырастет сочная зеленая трава! Но заканчивались мои опыты плачевно. 11очему-то мамины флаконы имели тенденцию разбиваться, и каждый раз это была для меня настоящая трагедия! Чтобы родители не заметили пропажи, остатки духов я выливала в туалет, который у нас то и дело благоухал. Едва папа с мамой заходили в подъезд, сразу становилось ясно: Настя в очередной раз «нахимичила».
РОДИЛАСЬ БЛАГОДАРЯ... БРАТУ
Я безумно люблю мою Настеньку. Это ведь я дал ей такое ласковое имя — как у героинь народных сказок. Она оказалась именно такой — и нежной, и ласковой, и легкоранимой. Но если появлялись обидчики, то и постоять за себя всегда умела! То, что дочь добилась таких высот в профессии, для меня неудивительно. Ее дар проявился в раннем детстве, да и атмосфера, в которой она росла, была очень творческой. А уж сколько талантливых людей в роду! Настя впитала в себя все лучшее.
Моя бабушка, Елена Васильевна, равно как и мама, .нна Тимофеевна, хотя и не были актрисами, умели превратить жизнь в театр. Бабушка, помню, всю жизнь читала одну большую книг)' — Чехова. Едва доходила до последней страницы, как тут же начинала сначала и говорила: «Надо же, сколько читаю, всякий раз открываю для себя заново «Вишневый сад»... И в ней, и в маме присутствовало удивительное игровое начало: что бы ни делали, все превращали в яркое юмористическое представление—я слушал, смотрел, затаив дыхание. Позже понял: такой способ восприятия жизни — игра—помогал им отвлечься от реальности, заглушить серость будней. Судьба бабушки трагична.

Дед был из астраханских казаков (и мне, и Насте передалось от него обостренное чувство справедливости), и, когда случился казацкий мятеж, его расстреляли. Оставшись одна, бабушка не только вырастила пятерых детей, но и вывела всех в люди.
Моя отцовская линия тянется из Украины. Папа, Андрей Иванович, был инженером, плавал в китобойной флотилии <• Слава». Человек с потрясающим чувством юмора, очень яркий и своенравный. Так и не удосужился до конца выучить русский язык и как истинный украинец говорил матери: «Нюсь, насыпь борща».
Анастасия Завороти юк. Насчет моего имени папа, конечно, «махнул». Назвать меня Настей придумал вовсе не он, а мой старший брат Святослав. Более того, именно благодаря Славику я появилась на свет, за что ему большое человеческое сласибо. (Смеется.) Слава как-то подошел к отцу и попросил: «Папа, роди мне, пожалуйста, сестренку Настеньку». И ровно через девять месяцев они с мамой братца порадовали... С папой у нас действительно всегда были очень нежные и доверительные отношения. Он для меня — главный человек в жизни. Его восприятие мира, отношение
к семье, жизненные ценности — все это с годами передалось мне. Постоять за себя я научилась далеко не сразу, наверное, и сейчас только учусь. Да, была девочкой легкоранимой, поэтом) старалась избегать конфликтов. А быть человеком творческим в такой семье, как моя, — это естественно, потому что другого просто не дано. Еще бы, мама—народная артистка России (кстати, единственная в Астраханской области), папа — именитый режиссер. Я в этом «варилась» с детства, другой жизни не знала, да она мне была и неинтересна».
Папину маму, к сожалению, не помню—она умерла, когда мне было года два. Знаю ее только по рассказам папы. А вот дедушка и сейчас перед глазами. Такой статный казак, одет с иголочки, всегда идеально выбрит, причесан. Последний раз женился в 74 года. Единственное, был немножко жестким, наверное, потому, что в нем играла казачья кровь. Бабушка же, по рассказам родителей, сама доброта. По профессии она — врач, и память о ней до сих пор жива в Астраханской области. К ней ехали со всех уголков, и она помогала, никому не отказывала.

Однажды мама взяла меня, маленькую, с собой на какой-то из выездных спектаклей. К ней подошли и спросили: «Вы случайно не дочка Анны Заворотнюк?» — «Нет, я замужем за ее сыном». И эти люди поведали маме о том, как к Анне Тимофеевне домой привезли умирающего человека, она стала его выхаживать и подняла практически со смертного одра. Эта история так запала мне в душу, что в какой-то момент я хотела пойти по стопам бабушки. Даже готовилась к поступлению в медицинский, но, как видите, не случилось.
Юрий Заворотнюк. Настина мама, обожаемая мною жена Валентина Борисовна, — великолепная актриса, много лет прослужила в астраханском ТЮЗе. Ее отец был талантище, обладал потрясающим го-
лосом, распевал и русские, и украинские, и таджикские, и азербайджанские песни, при том что был певцом-самоучкой. Женился он еще до войны. В девятнадцать лет попал на фронт, воевал в Польше и там подорвался на мине, его всего изрешетило, глаз выбило. Когда подбирали трупы, хотели и его забрать, но кто-то сказал: «Смотрите, этот дышит!» Война закончилась, родители Вали жили трудно, но переносили тяготы, йотом)' что безумно любили друг друга. Отец, инвалид войны, до конца дней получал мизерную пенсию в 37 рублей — видимо, так Родина оценила его подвиг.

Анастасия Заворотнюк. С мамиными родителями, бабушкой Анной Александровной и дедушкой Борисом Ивановичем, в детстве я с радостью проводила каждое лето. О том, что дед получил 28 ранений в бою и выжил по счастливой случайности, о том, что один из осколков остался у него в мозгу и на протяжении всей жизни дедушку мучили сильные головные боли, я узнала только перед его смертью. Он никогда не жаловался. Правда, у него часто случались депрессии и была склонность к перемене места жительства. Одно время они с бабушкой жили в Минеральных Водах, и я у них гостила. Потом купили маленькил домик в Пятигорске. Помню, когда я впервые приехала туда из пустынной, выжженной солнцем Астрахани, просто ахнула: растут алычовые деревья всех цветов радуги, чуть дальше — огромный виноградник, а возле него — корзины со спелыми гроздьями винограда сорта «изабелла». Аромат стоит такой, что я подумала: все, не сд;$инусь с места, буду сидеть рядом с этими корзинами вечно. (Смеется.) Мы ходили там в горы с подружкой, ездили в заповедник, пили воду из минеральных источников. Все это казалось какой-то удивительной сказкой!
Затем бабушка с дедушкой вернулись в деревню в Горьковской области (ныне — Нижегородская. — Прим. ред.), откуда они сами родом и где когда-то родилась мама. Помню их маленький домик, озеро, насыпь и дорогу к магазину. Помимо хлеба и сахара в нем продавалось настоящее чудо — одна-единственная кукла. (Улыбается.) Сейчас понимаю: это был какой-то ужасный 50-сантиметровый голыш, но тогда он казался недостижимой мечтой. Куклу никто не покупал — дети ходили любоваться ею. Еще в этой деревеньке пробегах ручеек, где водилось множество пиявок. Через него был переброшен мостик, с которого я однажды, поскользнувшись, упала. Думала, пиявки разорвут, и хотя ниче-
го подобного, естественно, не произошло, в память врезалось.
Должна подытожить, что бабушка с дедушкой были для меня самыми дорогими людьми. Сердце откликалось на их немыслимую любовь, и каждый раз, когда они куда-то уходили, я стояла и долго не закрывала дверь, потому что боялась, что они никогда не вернутся. Я всегда очень боялась их потерять... Вот их уже и нет. Дедушка ушел давно, когда мне было 14, а бабушку мы похоронили год назад. Она прожила долгую интересную жизнь и практически всегда была со мной. Переехала в Москву даже раньше родителей — чтобы меня поддержать. И потом, когда у меня появилась семья, дети и мы жили в загородном доме, бабушка растила Аню с Майком, у ила их молиться, рассказывала разные истории. Дети помнят бабушку, и это большое счастье.
НА РУКАХ ЧЕРЕЗ ЛУННЫЙ МОСТ
Юрий Заворотнюк. Валю природа наградила красотой, точеной фигуркой, сценическим обаянием, голосом, слухом. Ее амплуа— травести. Когда она была беременна сыном (Слава на 6 лет старше Настеньки), мы собрались к ее родителям. Приехали в кассы «Аэрофлота», увидели, что денег на два взрослых билета не хватает, и вдруг меня осенило. Несмотря на седьмой месяц беременности, жена была в коротеньком платье, казалась хрупкой, я накинул ей на плечи накидку *: говорю: «Побегай здесь ребенком». А сам подхожу к кассе и, указывая на Валю, заявляю: «Один взрослый и один детский билет, пожалуйста». Кассир не заподозрила подвоха, так мы и улетели. Валя долго оставалась гениальным «ребенком». Даже став мамой двоих детей, удивляла пацанов. Они подходили после ее спектакля и спрашивали: «А где Гаврош? Хотим познакомиться». Когда видели, что Гаврош не мальчик, теряли дар речи. (Смеется.)
С Валей мы познакомились в студенческие годы, когда она только поступила на работу в ТЮЗ. Романтичное было время!
В Астрахани есть канал им. Первого мая и мост, так я через него носил Валю на руках! Помню, написал на нем «Лунный мост», его с тех пор так и называют. Я был так счастлив! Поверить не мог. что при огромном количестве известных актеров театра, которые питали к Валентине симпатию, она выбрала меня. Мы поженились, появились дети. Когда Настя родилась, Славка бегал по театру и кричал: «Мы с папой Настю родили!» Жили мы в то время бедно. Чтобы подзаработать, я вел несколько кружков самодеятельности. Но материальное положение — далеко не все в жизни.

Анастасия Заворотнюк. Мама играла на сцене с седьмого класса. Оказалась в Астрахани но приглашению театра, познакомилась с папой, а затем они поочередно учились в ГИТИСе. Приехав в Москву, мама в тот же день поступила на курс к Эфросу, но ей негде было даже переночевать. Ее направили к какой-то помощнице Эфроса, чтобы та решила все бытовые проблемы, но эта женщина заболела, и мама, проведя одну ночь в поисках приюта, решила уехать обратно в Астрахань. Впоследствии все-таки получила образование в ГИТИСе, но это были всего лишь корочки, формальность. На практике диплом ей даже не требовался, потому что мама — настоящий самородок! Когда вспоминаю, как мама играла на сцене, до сих пор бегут мурашки. Могла мгновенно заплакать. За секунду перевоплощалась хоть в Чебурашку, хоть в Джульетту. Создавалось такое впечат-
ление, что в ней есть все и она просто вынимала это из себя.
Юрий Заворотнюк. Дочь росла закулисным ребенком. Сладко посапывала в коляске, и Валя, как только отыгрывала сцену, бежала ее кормить. Года в три-четыре Настя кричала из глубины зала: «Эй, моя мама играет!» В школе училась хорошо, была очень спокойной.
Анастасия Заворотнюк. Рассказывай, рассказывай, папа! (Смеется.) Вот тут я просто почитаю, ладно? Иногда так хочется вернуться в детство!
ЮрийЗаворотнюк. Артистизм дочки проявился в раннем детстве. Я много занимался с ней, развивал фантазию, воображение. Например, включал музыку и говорил: «Настя, попробуй движением тела, жестами выразить те чувства, которые вызывает у тебя этот мотив». И Настя, маленькая, удивляла всех. Мы часто ездили в Сочи в санаторий «Актер». Когда Насте было лет 5—6, в этом санатории се увидела педагог из училища Большого театра и стала меня просить: «Отдайте вашу девочку к нам в училище, у нее большое будущее». Я ни в какую: «Если отдам — у нее не будет детства». Настя же очень хотела в училище, особенно после того, как посмотрела «Лебединое озеро». Мечтала превратиться в лебедя. Даже сейчас порой вспоминает: «Пап, и почему ты тогда отказался?»
У Насти абсолютный слух. Однажды к нам пришел настройщик пианино, и она тоненьким голоском сказала: «Дяденька, а вот тут у вас на полтона ниже». Дяденька смотрел недовольно, но поправлял. В музыкальную школу дочь пошла сама, по большом}7 желанию, но в ней очень скоро это желание загубили. Как-то учительница спрашивает меня: «Почем}' это Настя не ходит на занятия?» Я в изумлении. Вроде бы берет папку с нотами, отправляется заниматься. Как выяснилось, пока шел урок, она просто гуляла по улицам. А все потому, что преподавательница как-то стукнула ее линейкой по рукам, и удочки развился страх. Мы разобрались в ситуации, и она по нашем}' настоянию все же окончила
музыкальную школу. Экзамены сдавала хорошо, хотя занималась уже без усердия. Педагоги, шутя, замечали: «Техника, конечно, прихрамывает, но Настя вкладывает в игру такие эмоции, что Бетховену и не снилось!» К слову, она и сейчас к инструмент}7 подходит. Моя вгт'чка, Анечка, учится музыке, любит петь, и Настя с ней занимается. Да и Миша, младший, тоже музыкальный человечек, поет. Мне радостно, что у них работает фантазия. Например, увидели кнопку и просят бабушку: «Валя, сочини сказку про кнопку». (Внуки не называют нас дедушкой и бабушкой — т< >лько по имени. Так Настя захотела.) Потом про стул, про половицу, про спичку, то есть про любую вещь, и жена сочиняет. Недавно Аня начала писать рассказы, сама набирает их на компьютере.
Эта страсть к сочинительству была и в Настеньке. На дни рождения и праздники мы с детьми выпускали какие-то стенгазеты, сочиняли стихи. Эта традиция пошла еще со времен нашей с Валей свадьбы, когда я писал ей записки от лица смешных персонажей: «Я зеленый огурец, подарил меня Юрец». И Настя, и Слава сочиняли маме послания. К Валиной премьере, когда она сыграл; Нахаленка, написали такие стихи: «Покорена еще одна вершина, преодолен последний перевал. Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Когда Настя стала постарше, начала участвовать в различных конкурсах чтецов. А выпускное сочинение в школе сдала в стихах. Учительница сказала: «Так не положено, надо в прозе». И поставила четверку.
Тем не менее по окончании школы Настя не пошла ни в театральный, ни в литин-ститут. Поступила в педагогический на истфак, притом что еще маленькой писала записки Деду Морозу: «Дедушка, сделай так, чтобы моя мечта сбылась. Больше всего на свете я хочу стать актрисой». Отучилась год. Любовь к сцене победила, и дочь решилась. О том, что она собирается поступать в театральный, сообщила мне за месяц до экзаменов. Я говорю: «Настя, как же так? Огромный конкурс, что же ты раньше молчала?» Что делать, подготовил
ее, как смог, и вместе поехали в Москву. Она поступила в ГИТИС и в Школу-студию МХАТ, выбрала Школу-студию, а что из этого вышло, сами видите. (Улыбается.) А Слава наш как раз окончил ГИТИС. Когда был маленький, играл мальчишек во многих спектаклях, и я думал, станет актером. Но, повзрослев, он заявил, что насмотрелся на бесконечные репетиции и не хочет иметь ничего общего с этой профессией. Отслужил в армии, и все-таки жизнь привела его в Академию театрального искусства. Правда, пошел не на актерский, а на режиссерский.
Анастасия Заворотнюк. Отношения на протяжении жизни у нас с братом складывались по-разному. С одной стороны. Славик
был рок-звездой Астраханской области и хорошистом в школе, а с другой — слишком шустрым, проблемным парнем, чье поведение было, что называется, «до свидания». На контрасте с ним я всем казалась очень правильной. Никто особенно не интересовался, как я учусь, потому что и так понятно: все хорошо в любом случае.
Когда в доме собирались гости и у брата было хорошее настроение, он сочинял стихи, но сам их не читал, а затаскивал в комнату меня и заставлял их быстро-быстро учить. Я знала: с братом спорить не надо, лучше просто выучить. Дальше он тащил меня к гостям, ставил на стул и говорил: «Читай». Я читала, все аплодировали, потом забывали о нас, окунались в свои взрослые разговоры, за это время мы готовили какую-нибудь песню, брат меня переодевал, и так до бесконечности.
Когда мне было шесть, нас с братом отправили в пионерлагерь. Естественно, я там оказалась под присмотром Славы. Меня в основном контролировали девушки, которые в него были влюблены. Поили кока-колой и кормили воблой. Это было забавно. Кстати, в этом лагере я поняла, насколько меня тянет па сцену. Всех детей буквально заставляли петь, читать стихи, и они это делали из-под палки. А меня надо было только удерживать. Помню, вышла, спела, мне похлопали, я заняла свое место. Дальше выходит еще кто-то петь, я тоже знаю эту песню, выбегаю на сцену и с упоением пою. Дальше кто-то идет танцевать танец ромашек, я бегу и танцую вместе с ними. В зале стоял такой хохот! Брат краснел — ему приходилось уводить меня со сцены за руку.
Вообще, долгое время у нас со Славкой не было теплых отношений: 6-летняя разница в возрасте, разные интересы. Но в какой-то момент, когда Славик вернулся из армии, все изменилось. Он повзрослел, из него вышла вся эта мальчишеская бравада, и он внезапно стал для меня другом и авторитетом. Мы с ним могли ночами напролет сидеть на балконе и разговаривать обо всем на свете. Я ловила каждое его слово. Еще бы: ему уже
20 лет, казалось, он столько пережил, в то время как моя жизнь только начиналась.
Сейчас Слава — режиссер, работает на телевидении, у него семья, дочка Полина учится в университете на факультете журналистики. Посмотрим, захочет ли она стать лсурналистом, — считаю, это очень опасная профессия. Она дружит с моими детьми. Они с Анечкой устраивают какие-то фотосессии. Я рада, что мы все вместе. Конечно, мы каждые пять минут не созваниваемся с братом, но я знаю: в Москве у меня есть близкий человек, опора и настоящий друг.
:: Что касается характера, Настя рано стала самостоятельной — казацкий дух у нее в крови. Она такой человек, что терпит, терпит, а потом, когда что-то накапливается, мгновенно взрызается — мало не покажется никому. Это мое качество, она умеет дать отпор. Ведь и у нее, и у меня в жизни было немало случаев, когда кто-то пытался уязвить, задавить. По окончании института я пришел на прием в Министерство культуры к одной начальнице, которую ненавидели все режиссеры СССР. Сидел час, второй, третий. Видел, как она пьет кофе, ходит туда-сюда, словно желая показать, мол, знай свое место. Я терпел-терпел, а потом как высказал ей в лицо все, что думаю! Ее изумлению не было предела, она просто не могла себе представить, что какой-то, в ее понимании, «шпонька» может устроить ей скандал. В итоге меня долгое время не принимал ни один театр страны...
На долю Насти тоже выпало немало испытаний, и она все преодолела, причем сама. Лишь однажды, помню, не могла сдержать слез, правда, было это еще в юности. На втором курсе дочку взяли в спектакль одного известного театра. Наступил торжественный день, через несколько минут состоится ее первый выход на сцену, Настя стоит в белом платье, волнуется. А чемоданчик, с которым она должна была выйти, «добрые люди», мечтавшие все испортить, вымазали сажей. Настя это заметила, но виду не подала и, когда играла, держала чемоданчик так, чтобы не запачкать платье. После спектакля, никому не сказав ни слова, вышла на улицу, села возле памятника и проревела от обиды два часа. Этот случай ее закалил.
Анастасия Заворотнюк. Театр — это очень сложный организм, и без курьезных случаев не обходится. Я все понимаю: пришла молодая актриса, студентка, и что-то такое должно было произойти. Но я не стала узнавать, кто это инициировал. Не люблю выяснять отношения. Лучше просто отойти в сторону и сделать выводы. Видимо, такая театральная закалка необходима, и с опытом она приходит.
Насчет моей «казацкой несокрушимости» папа преувеличивает. У меня было много комплексов, и особенно лет в 14. Когда наступает переходный возраст, очень сложно остаться со своими надеждами и не потерять их. Я считала себя таким гадким утенком. Когда приехала в Москву поступать, мне казалось, мои ровесники более яркие, талантливые, и все ждала фразы: «Уходите, девушка, вы не можете, вы не способны». И уже была готова вернуться в Астрахань с чистой совестью: мол, сделала что могла, но не получилось. Спасибо папе, который был в тот момент со мной и помог преодолеть эти страхи. Впрочем, я продолжала бороться со своей стеснительностью и в институте, и в театре, и, наверное, лишь работа в сериале «Моя прекрасная няня» помогла окончательно преодолеть скованность.
«НИКОГДА НЕ ПОЗДНО НАЧАТЬ ВСЕ С НУЛЯ»
Юрий Заворотнюк. Когда Настя выходила замуж, понимала: никто не даст лучшего совета, чем родители. Но никогда не слушалась, поэтому и обжигалась. А сейчас я так рад, что у нее все хорошо. Когда впервые пообщался с Петром (муж Анастасии —
знаменитый фигурист Петр Чернышов. — Прим. ред.), сразу понял: в нем есть правильное мужское начало. Он тактичен, не боится брать на себя ответственность, общается с детьми Насти на равных. Уже сейчас и Аня, и Миша оценили его как человека. Аня у нас, кстати, умница — творческая личность. Миша тоже радует: открытый, распахнутый, очень эмоциональный мальчуган. У него сплошные любови: и та девочка нравится, и другая, и третья. Это у нас с двух лет. Как-то пришли в ресторан, и Мишке так понравилась официантка, что он начал такие кренделя перед ней выписывать — ухаживал! А потом сказал: «Как же я влюбился в эту официантку!»
Сегодня у Настеньки с Петей все хорошо. Дай Бог! Многие говорили, что это очередной пиар, так вот могу сказать: ничего подобного, дочка всегда очень искренна в отношениях! Она больше всего хотела, чтобы на ее пути повстречалась настоящая любовь, чтобы был семейный очаг. И недавно призналась мне, что, встретив Петю, поняла: она искала именно таких отношений и наконец-то нашла их.
Настя любит свой дом и, если выдается свободное время, с удовольствием занимается хозяйственными делами. Наверное, это тоже перешло к ней от меня. Когда Валя была на гастролях, мы с детьми ее очень ждали и к приезду жены всегда /бирали квартиру, готовили что-то вкусненькое. 8 Марта рано вставали и, пока жена спала, совершали ритуал: шли на базар, покупали цветы, а потом устраивали в ее честь праздник. Настя и Слава привыкли к теплу в доме, они видели отношения между родителями. И внуки тоже привыкли к определенной атмосфере. Да, дочке очень трудно, часто не хватает времени, но вот это умение создать уют заложено в ней с детства. Недаром она всегда мечтала иметь свой дом, свое гнездо. И в этом доме должно быть тепло и спокойно.
Для нас с женой главное, что мы не потеряли контакта с детьми, с внуками. Ста-
раемся проводить с ними как можно больше времени — ходим вместе в театр, в кино. Анечка очень любит животных, и Настя при всей ее занятости всегда выкраивает время, чтобы съездить с дочкой покататься на лошади, куда-то вместе сходить с детьми.
Я уверен, все можно пережить, если в семье есть любовь и уважение. Мы с женой переехали в Москву, когда Настя поступила в театральный. Валя завершила карьеру на самом пике популярности. Все были поражены, а она сказала: «Лучше уйти на год раньше, чем надень позже». Мне было под 50, когда пришлось бросить работу в Астрахани (я был режиссером на телевидении) и начинать в Москве все с нуля. Никогда не поздно начать все с начала, если знаешь, что рядом те, кто тебе дорог и кого ты бесконечно любишь.
Анастасия Заворотнюк. Я очень рада, что наконец нашла свое счастье. Петя—действительно тот человек, которого я искала всю жизнь. А родители... Они — моя данность, самая прекрасная данность, которая только бывает в жизни! Я их очень люблю!
«В Астрахани осталось очень много друзей. Там вообще живут замечательные люди. А вот климатически этот город мне не близок, всегда хотела оттуда уехать»